07.01.2022

Профессор А. А. Тяпкин: "Как я пришел в физику". Часть 5

От пребывания на заводе у меня осталось не только ощущение непосильности однообразного простейшего труда — обработки по копиру чугунных болванок, но и искреннее преклонение перед настоящими мастерами — универсалами обработки металла.

Тяпкин Алексей Алексеевич

Позднее в своей научной работе и в Институте Курчатова в Москве, и в мастерских ЛЯП и в ЦЭМ в Дубне мне неоднократно приходилось иметь дело с такими кудесниками: слесарями лекальных работ, высококвалифицированными токарями и фрезеровщиками, мастерами-универсалами сварочных работ. Золотые руки таких мастеров закладывали основу всех наших научных успехов в экспериментальных исследованиях. В беседах с ними обычно выяснялось, что многие начинали свой путь к мастерству на крупных машиностроительных заводах, в первую очередь авиационного профиля.

В моих спортивных увлечениях, например в создании первых образцов водных лыж, неоценимую помощь мне оказали замечательные мастера столярного дела из ЛЯП. А первые первенства Союза по этому новому виду спорта проводились в Москве с использованием самого быстроходного катера “Дубна”, который был создан слесарями ЛЯП путем установки мощного двигателя от автомобиля 'Чайка” в дюралюминиевую лодку финского производства.

Вернемся от этих приятных дел, связанных со спортивным увлечением послевоенных лет, к основной теме рассказа.

Тогда, летом 42-го года, мы уволились с работы в самом начале июля и до начала учебы имели целых два месяца отдыха, прерываемого под вечер лишь работами по прополке и поливу собственного огорода. Полученный нашей семьей участок в шесть соток находился вблизи поселка. Самая трудная работа — вскопать землю и посадить картошку — пришлась на апрельские воскресные дни, поскольку в будни при двенадцатичасовой работе на заводе для огородных дел не оставалось времени.

Самые жаркие часы нашего двухмесячного отпуска мы проводили обычно на берегу открытого бассейна в парке заводского поселка. Сюда же приходили и наши ребята из интерната. Бассейн был оборудован пятиметровой вышкой с промежуточной площадкой на трехметровой высоте. Эту промежуточную высоту быстро освоили все ребята и многие наши девчата (правда, они прыгали лишь “солдатиком”, ногами вниз). Прыжки же с верхней площадки требовали некоторой решимости. И я, освоив эти прыжки, заманивал других полюбоваться видом сверху, а затем стыдил за трусость при попытке спуститься по лестнице. Это действовало на гордость мальчишек, и они решались на самый трудный поступок: совершить первый прыжок.

Для детей, оставшихся в нашем “московском” интернате на летний период, завод выделил летнее помещение, сплетенное из прутьев и расположенное внутри лесопосадок. Вечером, после ужина, в этот лесок собирались и многие бывшие интернатовцы, жившие в поселке с родителями. Место это было отделено от последних домов поселка всего лишь одним большим кукурузным полем. Завязавшуюся дружбу многие сохранили на долгие годы и в Москве. Мы с сестрой, например, продолжали дружбу со своими ровесниками братом и сестрой Леонидом и Лидой Грачевыми. В задушевных беседах тех времен была общая тоска по родной Москве, а заканчивались они обычно воспоминаниями о кулинарных достопримечательностях довоенного времени. Вспоминали и своих ребят, ушедших в армию в начале года отсюда, из Чимкента. Та ностальгическая тоска запомнилась мне на все последующие годы, она оказала сильное влияние на выбор дальнейшего жизненного пути.

Так восстановилась тесная связь с интернатом, прерванная нашей интенсивной работой на заводе. Во время учебы в техникуме мы уже могли изредка посещать наш интернат и старались внушать ребятам необходимость регулярно выполнять школьные домашние задания. А в конце августа заведующая интернатом, замечательная и мужественная женщина Клавдия Федоровна, попросила нас (старших мальчишек) принять участие в “разведывательной” поездке на базар районного центра Ленгера в 60 километрах от нашего поселка. Там действительно все оказалось несколько дешевле: и овощи, и пшеница, и живые бараны. Но расходы на транспорт при доставке продуктов в больших количествах, необходимых интернату, не оставляли надежд на ощутимую выгодность задуманного предприятия для дополнительного питания ребят.

Мы добирались до этого базара на случайных попутных грузовых машинах, но несколько километров перед самым Ленгером пришлось пройти пешком, и именно это сделало наше путешествие особенно интересным. В одном глубоком ущелье мы обнаружили два необычных селения: вместо глиняных мазанок, характерных для казахских аулов, эти селения состояли из добротных бревенчатых изб с железными крышами. Жители любезно пригласили нас в дом, напоили молоком, и выяснилось, что эти явно зажиточные поселения принадлежат выселенным из России кулакам. Обобранные до последней нитки и сосланные сюда для работы на рудниках, они и на новом поселении как люди, склонные к интенсивному сельскохозяйственному труду, сумели самостоятельно обустроиться и разбогатеть без какого-либо привлечения труда батраков.

Так, собственные наблюдения еще в молодости убедили меня в ошибочности и неоправданной жестокости политики раскулачивания конца 20-х годов, которая выбила наиболее трудолюбивую часть сельскохозяйственного населения. Тогда они благодаря НЭПу помогли ликвидировать разруху, наладить продовольственное обеспечение страны, и достаточно было повысить налоги, одновременно запретив использование наемного труда батраков, чтобы содействовать строительству колхозов. Но беднейшая часть населения деревни, составив основу нового коллективного хозяйства, предпочла забрать все у более богатой части населения, и правительство содействовало этому насильственному разорению наиболее способных к труду людей, признав позднее лишь ошибочность раскулачивания середняков.

Наш летний отдых был омрачен новыми наступательными действиями войск противника. Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, гитлеровское командование сумело создать значительное превосходство сил на южном фронте и во второй половине июля 42-го начать наступательные действия в районе большой излучины Дона. Вскоре обозначились два направления наступательных действий противника: группа из 13 дивизий под командованием генерала Ф. Паулюса повела наступление на сталинградском направлении, а к концу июля обозначилась и вторая наступательная операция “Эдельвейс” с целью выхода к нефтяным районам Кавказа.

События развивались стремительно: 10 августа наши войска были вытеснены на левую сторону Дона, а 23 августа им удалось выйти к Волге севернее Сталинграда; для борьбы за город противник сосредоточил уже 80 дивизий. Затяжную оборону удалось организовать лишь на подступах к Сталинграду и улицах города. На кавказском направлении также шло значительное продвижение фашистских войск. Хотя Совинформбюро и передавало официальные утешительные сообщения об успешных оборонительных боях на различных рубежах, но в целом продвижение противника на кавказском направлении было стремительным: 25 сентября был сдан Ростов, 8 августа наши войска сдали Армавир, а затем 10 августа — Майкоп и Краснодар; 16 августа начались бои на подступах к районному центру Северной Осетии Моздоку, которым противник овладел 25 августа. Войска противника действительно удалось остановить лишь на подступах к Орджоникидзе и преградить также путь к Черному морю и Туапсе. Здесь затяжная оборона перешла затем в контрнаступление наших войск: в ноябре в районе Орджоникидзе и в конце декабря в районе Туапсе.