К 110-летию со дня рождения Бруно Понтекорво. "Жизнь и работа в СССР"
Здесь, в так называемой Гидротехнической лаборатории (ГТЛ) АН СССР, находился крупнейший в мире ускоритель — синхроциклотрон. В 1950 г. синхроциклотрон ускорял протоны до энергии 480 МэВ, самый мощный американский ускоритель в то время, синхроциклотрон в Беркли, — до энергии 390 МэВ, а английский ускоритель в Харуэлле — до 170 МэВ. «Я хорошо помню, как в октябре 1950 года М. Г. Мещеряков показал мне дубненский синхроциклотрон — самый мощный в то время ускоритель в мире. Он произвел на меня огромное впечатление» (Б. Понтекорво, доклад на заседании ОЯФ АН СССР, 1967 г.). Первая запись в рабочем журнале, который надо было вечером сдавать в «первый отдел», а утром получать обратно, датирована 1 ноября 1950 года и сделана на английском языке.
Для проживания семье Понтекорво был предоставлен двухэтажный коттедж на улице Парковой (ныне Векслера). Первое время Бруно и Марианна чувствовали себя одиноко из-за незнания языка и телохранителей, везде сопровождавших ученого. Общение происходило в основном на работе. «В России принято обращаться друг к другу по имени и отчеству, и нам, фактически сверстникам Бруно (мне было столько же лет, сколько и ему, а Мещеряков был старше всего на три года), было неудобно называть его только по имени. Что касается молодых сотрудников, то они считали это просто невозможным. Поэтому в первую же встречу я спросил Бруно, как звали его отца. Он ответил: “Массимо”. Тогда мы договорились, что будем называть его Бруно Максимовичем. С тех далеких лет он стал известен в научных и общественных кругах России как Бруно Максимович Понтекорво» (В.П. Джелепов, «Гений Бруно Понтекорво»).
Дети начали учебу в обычной школе. «В Англии мне потребовался год, чтобы почувствовать себя “своим”, чтобы все было хорошо с друзьями, чтобы я одинаково одевался. Но когда я приехал в Дубну и 10 ноября пошел в школу, у меня в течение одного дня все проблемы были решены. Были друзья, причем они знали максимум два-три английских слова, а я русских ни одного не знал. Тем не менее сразу образовался круг общения» (из воспоминаний Джиля Понтекорво).
Среди научных исследований Б.М. Понтекорво того времени — попытки поиска тяжелого изотопа водорода 4H, изучение процессов рождения и взаимодействия π-мезонов. В ноябре 1950 г., за два года до А. Пайса, предсказал закон ассоциативного рождения К-мезонов совместно с гиперонами.
До 1955 года пребывание Понтекорво в СССР было строжайше засекречено. О том, куда он пропал во время итальянского отпуска, не знали даже ближайшие родственники семьи.
В 1955 году в Академии наук СССР состоялась пресс-конференция для представителей советской и иностранной печати, где впервые за пять лет Бруно Максимович выступил с публичным обращением к мировому научному сообществу.
Работа в ОИЯИ
В 1956 году был образован Объединенный институт ядерных исследований. В Лаборатории ядерных проблем ОИЯИ Бруно Максимович и проработал почти сорок лет. Здесь с 1971 по 1990 годы он руководил Научно-экспериментальным отделом слабых и электромагнитных взаимодействий. В 1958 году его избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР, в 1964 — действительным членом. В 1967-1993 годах Понтекорво был членом научно-координационного совета Института физики высоких энергий (Протвино).
Б. М. Понтекорво до конца семидесятых годов был практически невыездным. «К большому сожалению, жизнь и деятельность Бруно Понтекорво у нас в стране долгое время омрачалась тем, что он был лишен права выезжать за границу. Лишь после моих хлопот как директора лаборатории и нескольких настоятельных обращений руководства института и Академии наук в высшие государственные инстанции в начале 1959 г. ему было дано разрешение на выезд за рубеж, но при этом только в страны-участницы ОИЯИ. Начиная с 1959 г. он посетил Китай, Болгарию, Венгрию (по несколько раз), Восточную Германию, Чехословакию, Польшу, Румынию, Монголию» (В.П. Джелепов, «Гений Бруно Понтекорво»). Снова попасть на родину, в Италию, ему удалось только в 1978 году, на 70-летний юбилей Эдоардо Амальди.
«…я вернулся в Италию на несколько дней после долгих 28 лет отсутствия! У меня нет слов, чтобы описать эмоции, которые я испытал, когда вновь оказался в Институте физики Ферми и Амальди, Разетти и Сегре, Майораны и Вика… Впоследствии я приезжал в Италию почти каждый год и на значительно более длительные периоды времени» (Б. Понтекорво, Una Nota Autobiografica).
Преподавательская деятельность
Бруно Понтекорво был талантливым преподавателем. С 1961 по 1966 годы был профессором находившейся в Дубне кафедры элементарных частиц Московского государственного университета, а с 1966 по 1986 год заведовал кафедрой. Вел курс «Введение в физику элементарных частиц».
«Лекции были просто блестящие. До сих пор помню, как Бруно рассказывал о проблемах, которые испытывал Ферми при построении теории бета-распада. Он говорил, что основная трудность для Ферми была не в написании формул, главное было в том, чтобы понять, что электрон и нейтрино не сидят в нейтроне, а рождаются в момент его распада. “Представьте себе, — говорил Бруно, — что взрывается дом. Что должно вылетать при взрыве дома? Столы, стулья, кровати, а тут из дома вылетают жирафы и крокодилы! Это и есть бета-распад”» (М. Сапожников, «Жизнь и идеи Бруно Понтекорво»).
