М.Г. Мещеряков: воспоминания о создании синхроциклотрона
«…В то время тяжелые тучи обложили наш научный небосвод. Агроном Лысенко громил генетику, философ Максимов… яростно выискивал идеализм в теории относительности. <…> И тем не менее с физикой у нас не произошло ничего хотя бы отдаленно походившего на то, что случилось с генетикой на зловещей сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук в 1948 г. Сказалась здесь позиция наших крупнейших физиков, прежде всего академика В. А. Фока, с большим гражданским мужеством отметавших наскоки на теорию относительности».
«В феврале 1947 года после возвращения из долговременной командировки в США я был назначен научным руководителем разработок синхроциклотрона. В Лаборатории № 2 АН СССР был организован специальный ускорительный отдел, призванный в кратчайший срок создать действующую модель будущего синхроциклотрона и проверить на ней принцип автофазировки. С самого начала предполагалось, что после завершения экспериментальной проверки принципа автофазировки ускорительный отдел будет переведён на место строительства синхроциклотрона и явится ядром будущего научного центра. Первыми сотрудниками отдела были Н. П. Богачёв, Е. Л. Григорьев и уже ушедшие от нас В. С. Катышев, А. А. Реут и А. А. Кропин.
Моя первая поездка на место, отведённое для строительства, как тогда говорили, объекта, состоялась 27 марта 1947 года. Была ранняя весна с туманами и жёлтыми, ноздреватыми снегами. Железной дорогой нельзя было воспользоваться: во время войны с ветки Вербилки — Большая Волга местами была сняты рельсы. Пришлось добираться на джипе военных лет — два часа ушло на то, чтобы по сильно разбитому шоссе доехать до Дмитрова, а затем ещё около четырёх часов тащились по дороге, местами устланной круглыми брёвнами, до Большой Волги, откуда гусеничный трактор за каких-нибудь два часа приволок джип до места, где сейчас находится плавательный бассейн “Архимед”.
Кругом был сырой, без каких-либо просветов лес. Несколько десятков рабочих, возглавляемых начальником строительства А. П. Лепиловым, прокладывали просеки для дорог и торопились до вскрытия Волги соорудить деревянный причал. Группа геодезистов производила трассировку улиц будущего научного городка и железнодорожной ветки от станции Большая Волга до технической площадки.
Мне предстояло прежде всего утвердить привязку на месте технологических корпусов ускорителя. Нетрудно было убедиться в сильной заболоченности всей территории, отведенной под строительство, и особенно площадки, на которой проектанты в Ленинграде наметили разместить корпуса ускорителя. Пришлось перенести место строительства технологических корпусов ускорителя в сторону невысокой песчаной гряды, на которой много позже встал корпус теоретической лаборатории. Так возникло искривление дороги, продолжающей улицу Жолио-Кюри после железнодорожного переезда.
Была ещё одна причина поездки на строительство. И ускоритель, и научный городок при нем было решено построить вдали от городских населенных пунктов. С самого начала было ясно, что научный и инженерный персонал будет прислан извне. Но откуда набирать обслуживающий персонал самого ускорителя, работников котельной, бани, пекарни, магазинов, почты — словом, всего того, без чего была бы невозможна жизнь научного городка? Помогло делу то, что рядом со строительством оказалась небольшая деревня, что-то около пятидесяти домов Почти в каждом из них было свое горе: с войны не вернулся один, а в некоторых домах два и даже три человека. Эта деревня отстроилась на новом месте всего каких-нибудь 12 лет назад и получила название Ново-Иваньково, а ранее она называлась просто Иваньково и до 1934 года стояла там, где сейчас проходит туннель под шлюзом, соединяющим Московское море с Волгой.
Помнится радость жителей Ново-Иваньково, узнавших, что для них найдётся работа на объекте, строительство которого начиналось по соседству с их деревней. Впоследствии многие ее жители, освоив новые специальности, стали работать на ускорителе и в научном городке. До сих пор в Объединённом институте плодотворно трудятся бывшие жители Ново-Иваньково: В. Н. Терентьева (секретариат Института), Н. В. Жуков (отдел снабжения), Н. И. Семёнов (Лаборатория ядерных проблем), Л. И. Семёнова (издательский отдел) и другие.
Весной 1947 года развернулись проектные и изыскательские работы в организациях, привлечённых к разработкам синхроциклотрона. В августе 1947 года десятитомный проект синхроциклотрона был утверждён. Тогда же был установлен срок запуска ускорителя – 21 декабря 1949 года. С лета 1947 года по мере поступления проектной документации широким фронтом развертывалось строительство объекта: проводились дренажные работы, прокладывались дороги и железнодорожная ветка от станции Большая Волга до технической площадки, бурились артезианские скважины, закладывались технологические корпуса, котельная, административный корпус.
В декабре 1947 года была задействована модель синхроциклотрона, и к лету 1948 года на ней было завершено исследование принципа автофазировки. Тем временем на объект начало поступать с заводов технологическое оборудование, которое зачастую прямо с колёс монтировалось в еще недостроенных корпусах. Летом 1948 года в связи с форсированием строительства ускорителя было решено приступить к созданию на его базе специальной научной лаборатории, впоследствии ставшей Институтом ядерных проблем АН СССР, который до 1953 года находился в тесной организационной связи с Лабораторией № 2 АН СССР, а затем стал самостоятельным институтом.
Первыми в штат создаваемой научной лаборатории были включены сотрудники ускорительного отдела Лаборатории № 2 АН СССР. Персонал служб эксплуатации ускорителя укомплектовывался инженерами и техниками, направленными по путёвкам на объект из других организаций. Осенью 1948 года сотрудники Лаборатории № 2 В. П. Джелепов, А. В. Честной и несколько позже М. С. Козодаев были назначены руководителями отдельных направлений работ на ускорителе. С 1949 года лаборатория начала также пополняться молодыми, только что окончившими вузы физиками: из них и ныне работают в Объединённом институте Л. М. Сороко, В. П. Дмитриевский, И. М. Головин, Ю. М. Казаринов, Б. С. Неганов, И. К. Взоров, В. П. Зрелов и другие.
Сооружение ускорителя и строительство научного городка велось всё более нарастающими темпами. На смену бетонщикам сразу же приходили монтажники и наладчики технологического оборудования, непрерывным потоком поступавшего с заводов. Работы велись в две, а иногда и в три смены. Осенью уже можно было приступить к опробованию отдельных агрегатов и устройств ускорителя.
Комплексный запуск синхроциклотрона был произведен в ночь с 13 на 14 декабря 1949 года. Вплоть до 1953 года он оставался самым крупным ускорителем протонов в мире. Вскоре после запуска на синхроциклотроне широким фронтом начали проводиться исследования, в которых наряду с физиками научной лаборатории принимали участие специалисты нескольких московских и ленинградских институтов.
Незабываемой, по-своему романтичной была атмосфера первых лет научных исследований на синхроциклотроне. Сказывались молодость всего научного коллектива и необычайный простор для выбора новых экспериментов. С точки зрения нынешней детальной регламентации научных работ с её необычайно развитой системой советов, комитетов, совещаний, референдумов по вопросам приоритета финансирования экспериментов, сама организация исследований на ускорителе в первые годы может показаться невероятно упрощенной. Составлялся в самом общем виде только проблемный план на год, и, что самое удивительное, этого было достаточно, чтобы всё получалось как надо. Большое значение в выработке мнений по научным вопросам имели дискуссии на регулярно проводимых семинарах, в которых участвовали И. Я. Померанчук, Я. А. Смородинский, Я. П. Терлецкий. Важную роль в формировании научного профиля молодого коллектива сыграл академик В. А. Фок, работавший в 1951–1952 гг. в Институте ядерных проблем АН СССР над своей книгой “Теория пространства, времени и тяготения”. Молодые физики-экспериментаторы в тесном контакте с теоретиками интенсивно вели поиски наиболее перспективных направлений экспериментальных исследований на ускорителе.
Первое время жизнь в научном городке, как и во всей стране в послевоенные годы, была суровой — кухонные печи топились дровами, в домах отсутствовала горячая вода, тротуары и улицы были покрыты укатанной щебёнкой, невелик был ассортимент продуктовых товаров, но зато обильными были уловы рыбы в Волге. Это уж много позже появился стадион, плавательный бассейн, постоянные ретрансляции телевизионных передач, Дом культуры (заложен в марте 1953 г.), асфальт на тротуарах и улицах, регулярное пассажирское сообщение с Москвой.
К концу 1949 г. завершилось строительство жилых домов вдоль улиц Жолио-Кюри, Советской, Молодежной и Парковой, образовавших ядро научного городка».
«Пуск в конце 1949 г. на берегу верхней Волги первого крупного советского ускорителя явился отсчетной точкой развития в нашей стране физики высоких энергий. В течение тридцати лет этот ускоритель непрерывно использовался большим числом физиков, радиохимиков, биологов. На нем был получен ряд выдающихся научных результатов, нашедших широкое признание, вошедших в монографии».
Источники:
- газета «За коммунизм» № 24 (2225) 1977 г. 24.pdf (jinr.ru)
- «История синхроциклотрона» https://elib.biblioatom.ru/text/istoriya-sinhrotsiklotrona_2014/p6/
75-летие ЛЯП
