«[Этот] светофор представляет собой смертельную опасность, особенно если они [люди] едут на велосипеде. Мое рационализаторское предложение состоит в том, чтобы не включать светофор, пока его работа не подтвердится», — писал в 1974 году Б.М. Понтекорво в газету ОИЯИ «За коммунизм», беспокоясь о безопасности дубненцев. Бруно Максимович прожил в Дубне более сорока лет. Он любил ее, считал своим родным городом, участвовал в ее жизни, не оставался в стороне от проблем.

«Помимо обычных грязных электричек Дубна имела редкую привилегию — из Москвы в нее можно было приехать на прямом поезде, без всяких остановок в пути. Ходили чистые вагоны, с туалетом, без щелей в окнах, где действительно было очень удобно не просто добираться до Москвы, но и читать, работать, чувствовать себя нормальным человеком. 

Однако в 1971 году Министерство путей сообщения отменило эту “льготу”. Все дубненские академики восстали… Бруно написал по этому поводу целый ряд статей в местные и центральные газеты. В них были берущие за душу строчки: “Я родился до Первой мировой войны и был во многих отсталых странах, включая Сицилию и Сардинию, но такого отношения к людям, как на железной дороге Москва — Дубна, я никогда не видел”» (М.Г. Сапожников).

Дубненский краевед Александр Расторгуев писал: «Вместе с ним в Дубне появились теннисные корты. Он пропагандировал подводное плавание, одним из первых встал на водные лыжи. Он много дал своим ученикам и коллегам. Чему-то научился и сам. Например, есть грибы: итальянцы их, оказывается, не едят (имеются в виду те, что растут на земле). Он восклицал: “Мне жаль этих бедных итальянцев!” <...> В 1993 году, когда он был на лечении в Италии, появились слухи о том, что на этот раз он не вернётся. Однако он вернулся и отметил в Дубне своё 80-летие».

«Он был в Италии, и в лаборатории не готовились к юбилею, отложив празднество на осень, когда все будут в сборе. И вдруг, совершенно неожиданно, Бруно Максимович возвращается в Дубну — настолько неожиданно, что только благодаря стараниям директора ОИЯИ за ним успели выслать машину. Теперь мы понимаем, что неожиданностью это было только для нас, а для Бруно Максимовича это был глубоко обдуманный поступок, его последнее решение.

Юбилей прошел в неофициальной обстановке. И это было тем более замечательно, что Бруно Максимович не любил, можно сказать, физиологически не переносил официальных торжеств по своему поводу. <...>

24 сентября 1993 г. Бруно Максимовича не стало. <...>

Замечательно, что Бруно жил долго. Он успел оставить большое научное наследие, глубокий след в душах людей. Уверена, что для многих молодых людей он послужил примером высокой нравственности, оказал на них влияние, может быть даже ими незамеченное. Надо надеяться, что ниточка эта потянется дальше и будет бесконечно длинной» (Т.Д. Блохинцева).

В Лаборатории ядерных проблем в память о Б.М. Понтекорво учреждена международная премия его имени, присуждаемая за особо ценную научную работу или серию работ по физике элементарных частиц. Впервые ее присудили в 1995 г. известному итальянскому физику Уго Амальди за его вклад в физику слабых взаимодействий. Учреждена также стипендия имени Б.М. Понтекорво, которая ежегодно присуждается талантливым молодым ученым, работающим в Лаборатории.

Именем Бруно Максимовича Понтекорво названа одна из улиц Дубны. В сквере около Дома культуры «Мир» ОИЯИ к столетию ученого установлен, пожалуй, лучший памятник Дубны: Бруно Максимович с велосипедом приветствует Венедикта Петровича Джелепова, директора своей Лаборатории, где он проработал более сорока лет.

Фото разных лет из архива мемориального кабинета Б.М. Понтекорво (ЛЯП ОИЯИ)